В идеале нас быть не должно Как устроена «Роскомсвобода» — главный противник наступления российского государства на интернет

На протяжении последних семи лет российские власти ужесточают регулирование интернета — и не планируют останавливаться: 16 апреля 2019 года в третьем, окончательном чтении Госдума одобрила законопроект об изоляции российского сегмента интернета от всемирной сети. Противостоять натиску государства пытаются небольшие организации и активисты; главным борцом за свободу российского интернета стала «Роскомсвобода». Небольшой проект, запущенный в 2012-м активистами Пиратской партии, по мере ужесточения цензуры превратился в правозащитную структуру, которая добивается отмены блокировок сайтов, смягчения законопроектов и снятия уголовных обвинений с пользователей. Спецкор «Медузы» Павел Мерзликин рассказывает, как устроена «Роскомсвобода» — и есть ли у нее шансы совладать с государством в борьбе за свободный интернет.

В 2012-м Владимир Путин вернулся на пост президента России. В том же году участницы Pussy Riot устроили «панк-молебен» в храме Христа Спасителя и получили за это реальные сроки, массовое протестное движение закончилось «болотным делом», а власти сделали первый шаг к полному и жесткому регулированию российского сегмента интернета — в июле был принят закон о досудебной блокировке сайтов с вредной для детей информацией. В Госдуме утверждали, что он нужен для борьбы с детской порнографией и наркоторговлей, но «Википедия» и «ВКонтакте» (соцсеть тогда еще возглавлял Павел Дуров) были уверены: закон ведет к появлению цензуры.

Так и получилось. Законодатели только расширяли понятие запрещенной информации, за которую нужно блокировать сайты. Например, в 2013 году была введена досудебная блокировка ресурсов с призывами к участию в несогласованных властями акциях протеста.

Ответственным за блокировку сайтов стал Роскомнадзор — 1 ноября 2012 года ведомство, до этого специализировавшееся на выдаче СМИ лицензий, запустило единый реестр запрещенных сайтов. В тот же день в Москве появился небольшой проект под названием, явно высмеивающим Роскомнадзор — «Роскомсвобода». На сайте проекта можно было найти удобный список всех заблокированных в России ресурсов, информацию об обходе блокировок, новости о регулировании интернета в стране. Запустили «Роскомсвободу» активисты незарегистрированной Пиратской партии России.

Прошло шесть с половиной лет. За это время Роскомнадзор заблокировал больше 275 тысяч ресурсов, суды за репосты и комментарии в соцсетях перестали кого-либо удивлять, а власти приняли целую серию новых законов, жестко регулирующих интернет — «право на забвение», «пакет Яровой», совсем свежие законы о «неуважении к власти» — и об изоляции Рунета. Одновременно с расширением инструментов давления на интернет развивалась и «Роскомсвобода». К 2019 году из маленького сайта она превратилась в главного борца за свободу российского интернета.

Политические цели, не связанные с морскими разбойниками

В 2009 году выпускник факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ Станислав Шакиров съездил в гости к однокласснику в Германию и узнал, что тот состоит в местной Партии пиратов. Партия появилась в 2006 году и с тех пор активно выступала за свободу интернета, реформирование авторского права и прямую электронную демократию. Партию пиратов официально зарегистрировали, и к моменту приезда Шакирова она уже была относительно популярна — в 2009-м «пираты» набрали 2% на выборах в Бундестаг.

Шакиров всегда интересовался политикой и технологиями, поэтому увлекся идеями Партии пиратов. А вернувшись из Мюнхена в Москву, принялся искать местную Пиратскую партию — но быстро выяснил, что в России она представляет собой только интернет-форум. Шакиров решил изменить ситуацию и организовал первую офлайн-встречу активистов. В декабре 2009 года в партии уже прошли первые онлайн-выборы — председателем организации стал сам Шакиров.

Российские «пираты» мечтали стать реальной политической силой и бороться за власть, в том числе за президентское кресло. «Пираты» участвовали в региональных выборах — как самовыдвиженцы или от других партий; один из представителей Пиратской партии России пытался попасть в Координационный совет оппозиции в 2012 году. Но эти попытки были напрасными.

Несколько раз «пираты» пытались официально зарегистрировать партию, но министерство юстиции отказывало им по разным причинам, в том числе потому что в названии партии упоминаются пираты — а политические цели партии, никак не связанные с морскими разбойниками, «не соответствуют ее наименованию».

В последние годы Пиратская партия России отказалась от борьбы за официальный статус. Ее действующий председатель, IT-менеджер из Архангельска Антон Ершов пояснил «Медузе», что сейчас в организации состоят несколько сотен человек, хотя активно участвуют в ее жизни только около ста. Они рассказывают об интернет-цензуре в своих группах в соцсетях, записывают подкасты, а иногда даже проводят публичные акции — Пиратская партия была одним из организаторов митингов «За свободный интернет» после блокировки Telegram. Общаются российские «пираты» и с представителями пиратских партий других стран, чей статус обычно гораздо выше, чем в России. Например, среди «пиратов» — мэр Праги Зденег Гржиб и один из действующих депутатов Европарламента, немка Юлия Реда, а в некоторых странах (скажем, в Исландии и Чехии) партия входит в парламент.

В России успехи скромнее, и после первых отказов в регистрации у членов партии «угас энтузиазм», признаются представители Пиратской партии. Однако пятеро активистов этой организации в 2012 году запустили «Роскомсвободу» — сначала именно как партийный проект. Четверо из них до сих пор посвящают «Роскомсвободе» большую часть своей жизни: это пресс-секретарь Наталья Малышева, а также возглавляющие организацию Станислав Шакиров, Саркис Дарбинян и Артем Козлюк (формальный руководитель — Козлюк, но активисты настаивают, что у них «троевластие»).

Все четверо старожилов «Роскомсвободы» познакомились в Пиратской партии. Все четверо интересовались технологиями, но имели очень разный бэкграунд. Малышева получила журналистское образование, Дарбинян уже был практикующим юристом, а Шакиров владел собственным небольшим бизнесом в сфере IT. Козлюк же семь лет своей жизни посвятил военному делу: сначала отучился в военном вузе на инженера, а затем пошел служить в армию и получил звание старшего лейтенанта. В Пиратскую партию Козлюк пришел в начале 2010 года.

«Еще до партии я был гражданским активистом, — поясняет Козлюк. — Постоянно пытался заставить чиновников работать. Просто как физическое лицо обращался в администрацию и, например, требовал отремонтировать дорогу около моего дома. И получалось это сделать. Так что Пиратская партия как организация, отстаивающая цифровые права, стала логичным продолжением такой деятельности».

Постепенно «Роскомсвобода» отпочковалась от «пиратов», но и сейчас эти организации постоянно сотрудничают. Руководители «Роскомсвободы» все еще состоят в партии, но участвуют в ее жизни мало — нет времени. «Теперь уже новое поколение рулит пиратским кораблем», — говорит ведущий юрист «Роскомсвободы» Саркис Дарбинян.

Козлюк поясняет, что изначально активисты не планировали делать из «Роскомсвободы» отдельную от Пиратской партии правозащитную организацию — им просто хотелось создать удобный сервис по отслеживанию блокировок сайтов. Однако проект сразу привлек внимание пользователей и журналистов — к тому же в 2013 году государство продолжало штамповать законы, ужесточающие свободу интернета в России. Основатели «Роскомсвободы» окончательно поняли, что списком заблокированных сайтов их деятельность не ограничится.

Из «пиратов» в правозащитники

В 2013-м Госдума приняла закон, позволяющий блокировать сайты с пиратским контентом по жалобе правообладателей еще до решения суда — в качестве обеспечительной меры. В том же году запустился сайт Российской общественной инициативы (РОИ), где можно было размещать петиции к госорганам — а те с помощью экспертов обязаны были рассмотреть их, если обращения собрали больше 100 тысяч подписей. В «Роскомсвободе», к тому моменту работавшей меньше года, решили проверить эффективность нового инструмента — и попытаться остановить антипиратский закон.

Артем Козлюк создал петицию против антипиратского закона на РОИ, за месяц она получила необходимые 100 тысяч подписей. Активиста пригласили на заседание экспертной комиссии при правительстве, которую тогда возглавлял министр по делам «Открытого правительства» Михаил Абызов. На заседании активист назвал закон «ущербным». «Я выступил, но нам сказали, что не могут отменить закон, который только что был принят», — рассказывает Козлюк.

Несмотря на отказ правительственных экспертов, петицию поддержали депутаты от КПРФ. Они внесли в парламент законопроект об отмене антипиратского закона, но его не рассмотрели даже в первом чтении. Зато чуть позже был принят закон о вечной блокировке сайтов, несколько раз уличенных в нарушении авторских прав. В этот список в конце 2015 года попал крупнейший российский торрент-трекер RuTracker.org. Юристы «Роскомсвободы» пытались оспорить решение, но в начале 2016 года трекер был заблокирован «навечно».

В «Роскомсвободе» первую попытку борьбы с антипиратским законом до сих пор оценивают положительно. «Мы были пионерами в цифровом активизме в России, зашли в еще незанятое пространство. И поняли, что за нами стоит огромное количество пользователей, а нас считают экспертами в этой сфере. Это подтолкнуло нас к расширению деятельности», — поясняет Козлюк.

Так «Роскомсвобода» стала превращаться в правозащитную организацию — начала запускать общественные кампании против регулирования интернета и оказывать юридическую поддержку отдельным пользователям.

Среди своих достижений создатели выделяют борьбу против еще одного документа — разработанного министерством культуры закона о внедрении глобальной лицензии, также известного, как «налог на интернет». Законопроект был основан на концепции, предложенной «Российским союзом правообладателей» (РСП) кинорежиссера Никиты Михалкова. Он подразумевал налог для каждого пользователя за использование и распространение любых защищенных авторским правом произведений. Следить за пользователями, собирать налоги и отправлять их в РСП должны были провайдеры.

«Роскомсвобода» выступила против законопроекта, а потом обнаружила, что его обсуждение на сайте regulation.gov.ru, где россияне могут высказать свое мнение о новых нормативных актах, атаковали боты — про «налог на интернет» они оставляли исключительно положительные отзывы. В Минэкономразвития, ответственном за сайт, признали атаку ботов и удалили отзывы. В конечном итоге министерство не одобрило и саму идею антипиратского сбора. Администрация президента также высказалась против. Инициативу Михалкова так и не реализовали. «Мы были одними из тех, кто помог добиться гибели законопроекта. И такие примеры показывают, что государственные инструменты могут хотя бы иногда работать и на федеральном уровне», — подчеркивает Козлюк.

За следующие шесть лет работы «Роскомсвободе» удалось оспорить блокировки множества сайтов и остановить несколько уголовных дел о репостах, смягчить некоторые законопроекты и поучаствовать в общественной кампании, которая, как считают в организации, привела к частичной либерализации главной «антиэкстремистской» статьи Уголовного кодекса — 282-й («Медуза» подробно писала о смягчении статьи, а также плюсах и минусах этого решения). «Мы занимались этой историей не менее трех лет, — поясняет юрист „Роскомсвободы“ Саркис Дарбинян. — Писали обращения в прокуратуру и Верховный суд, готовили статистику и аналитику, в которой показывали абсурдность таких дел и так далее».

#freeBogatov

Особняком в практике «Роскомсвободы» стоит дело математика Дмитрия Богатова — это одно из самых резонансных дел о терроризме в России. В апреле 2017 года Богатова обвинили в призывах к терроризму и массовым беспорядкам из-за экстремистских комментариев на одном из форумов для системных администраторов. Обвинение строилось на том, что комментарии оставил пользователь, IP-адрес которого совпал с адресом компьютера Богатова. Сам математик отрицал все обвинения и объяснял, что поддерживал на компьютере выходной узел анонимной сети Tor — его IP могли воспользоваться и другие пользователи.

Несмотря на это, Богатова арестовали, следствие настаивало на его виновности. На этом этапе к защите математика подключился Саркис Дарбинян, а организации с помощью других общественников удалось развернуть международную общественную кампанию #freeBogatov. Через несколько месяцев Богатова выпустили из-под стражи. Все обвинения с математика сняли, однако само дело не закрыли — по нему осудили программиста из Ставрополя Владислава Кулешова, он признал свою вину.

Невзирая на локальные успехи, «Роскомсвобода» признает, что пока не в силах переломить общий вектор на жесткое регулирование интернета: общественные кампании организации не смогли помешать ни принятию «пакета Яровой», ни блокировке Telegram, ни закону об изоляции российского сегмента интернета. Однако правозащитники говорят, что такие случаи, как успешное оправдание Богатова, заставляют их продолжать работу. «К сожалению, добиться реальных успехов в нашей политической обстановке сложно, — говорит Артем Козлюк. — Возможно, если бы успехов не было совсем, мы бы отчаялись. Но мы видим, что наша работа полезна».

Как выживает «Роскомсвобода»

«Роскомсвобода» — по-прежнему очень маленькая организация. По словам Артема Козлюка, постоянно проектом занимаются всего около десяти человек — помимо трех руководителей это юристы, редактор сайта, пресс-секретарь, программист и системный администратор. Также проекту помогают волонтеры. Технический директор организации Станислав Шакиров поясняет, что «Роскомсвободой» занимаются люди в возрасте от 25 до 40 лет самых разных профессий — от программистов до переводчиков и дизайнеров. Всех их объединяет только вера в то, что интернет должен быть свободным.

Вместе они следят за практикой российских судов — и за госзакупками, касающимися регулирования интернета, запускают общественные кампании, защищают пользователей в судах, а также пишут новости и аналитические статьи о регулировании интернета. При этом из десяти постоянных членов команды большинство одновременно занимаются своим бизнесом или имеют вторую работу; лишь для пары человек «Роскомсвобода» — единственный работодатель и источник дохода. Организация просто не может предложить высокую зарплату сотрудникам, поскольку сейчас ее месячный бюджет составляет около 250 тысяч рублей.

«Роскомсвобода» официально не зарегистрирована; ее постоянные сотрудники трудоустроены в Фонде развития цифровых прав — его еще в 2010 году создали активисты Пиратской партии России. Глава фонда и одновременно пресс-секретарь «Роскомсвободы» Наталья Малышева пояснила, что изначально с помощью фонда активисты планировали заниматься образовательными проектами, но эту деятельность свернули. В итоге фонд перепрофилировали — и теперь через него финансируется «Роскомсвобода».

Малышева пояснила, что в период с 2012 по 2016 годы фонд «Роскомсвободы» трижды получал государственные гранты от движения «Гражданское достоинство», и эти деньги составляли значительную долю небольшого бюджета организации. Затем государство перестало давать деньги «Роскомсвободе» — организация регулярно подает заявки, но их отклоняют. В самой организации не знают, с чем связаны отказы.

После потери государственных грантов «Роскомсвобода» несколько лет существовала на частные пожертвования, целевые сборы на конкретные кампании и выплаты за исследовательские работы по регулированию интернета, которые сотрудники организации выполняли по заказу других правозащитников. На иностранные гранты «Роскомсвобода» никогда не претендовала, поскольку опасалась, что это может вызвать преследование со стороны российских властей.

Организация постоянно пытается увеличить свой бюджет. В начале 2019 года «Роскомсвобода» получила грант от фонда развития гражданских инициатив «Диалог» Алексея Кудрина. Подробности гранта в организации по просьбе грантодателя не раскрывают. Также «Роскомсвобода» запустила краудфандинг. Козлюк пояснил, что организация надеется, что регулярные платежи пользователей будут приносить от 500 тысяч рублей ежемесячно; сейчас они составляют около 50-60 тысяч в месяц.

Кроме того, выживать организации помогает сторонний проект ее руководителей — Центр цифровых прав. Он тоже предлагает юридическую помощь в вопросах, связанных с интернетом и технологиями — но не бесплатно. Изначально центр был частью «Роскомсвободы», но потом выделился в отдельный коммерческий проект. «Все дела, что не попадают в фокус „Роскомсвободы“, отправляются в центр. Там мы тоже занимаемся защитой цифровых прав, но в случаях, когда нет явного общественного интереса. Это коммерческая история», — пояснил юрист «Роскомсвободы», партнер Центра цифровых прав Саркис Дарбинян.

Центр помогает предпринимателям добиться разблокировки их сайтов, разобраться в законодательном регулировании интернета в разных странах и консультирует по правовым вопросам, связанным с ICO. Дарбинян подчеркивает, что такие услуги становятся все более востребованы на рынке. Сейчас в центре постоянно работают восемь юристов.

Часть заработка Центр цифровых прав отчисляет «Роскомсвободе», пояснила пресс-секретарь обеих организаций Наталья Малышева. Кроме того, юристы центра бесплатно занимаются общественно значимыми делами, которые ведет «Роскомсвобода». Например, они защищали владельцев сайтов о криптовалютах, которые блокировал Роскомнадзор по требованию петербургской прокуратуры. В итоге решение было отменено городским судом Петербурга как незаконное, а в конце 2018 года суд обязал прокуратуру выплатить 150 тысяч рублей владельцу одного из сайтов.

Еще один небольшой источник средств для «Роскомсвободы» — проект VPNlove. Это список платных VPN-сервисов — эксперты организации удостоверились, что они не сотрудничают с Роскомнадзором и не используют данные пользователей в своих интересах. Проект предоставляет возможность подключиться к одному из проверенных VPN-сервисов, а «Роскомсвобода» получает процент от продаж. При этом в организации подчеркивают, что это никак не влияет на решение включить тот или иной сервис в список надежных.

Все эти источники доходов, тем не менее, пока не позволяют «Роскомсвободе» активно расти. «Мы как-то справляемся, но могли бы делать больше. У нас много идей, которые вполне можно реализовать», — поясняет Козлюк.

Эпоха неразумных законов

«Роскомсвобода» изначально активно пользовалась государственными сервисами вроде РОИ и всячески подчеркивала, что не планирует бороться против государства — только против регулирования интернета. «В своих аналитических текстах мы стараемся не вести себя как блогеры, которые призывают кого-то свергнуть или что-то в этом духе. Мы пытаемся доносить свои мысли более сдержанно, как хорошее СМИ», — поясняет глава организации Артем Козлюк. Однако деятельность активистов несколько раз пытались ограничить.

В феврале 2016 года Роскомнадзор внес «Роскомсвободу» в реестр запрещенных сайтов. Произошло это из-за решения Анапского городского суда от апреля 2015-го — в нем говорилось, что страница сайта, где описываются способы обхода блокировок, нарушает закон. «Роскомсвобода» попыталась оспорить решение, но сделать этого не удалось.

В итоге блокировки удалось избежать. «Роскомсвобода» направила в Минкомсвязи запрос и получила официальный ответ, что информация на сайте не является незаконной — в этом же документе давались разъяснения о том, что такое VPN и Tor. Текст фактически дублировал тот, что Анапский суд признал нарушающим закон. В итоге «Роскомсвобода» просто заменила свой материал официальным документом из министерства. Такой ход устроил Роскомнадзор — и он удалил сайт организации из реестра. Жалоба «Роскомсвободы» на действия Анапского суда сейчас находится в ЕСПЧ — активисты намерены доказать их незаконность.

Кроме того, уже несколько лет доступ к сайту «Роскомсвободы» ограничен в учебных учреждениях Москвы — в частности, в школах и колледжах. Об этом организация узнала в 2016 году от своих же пользователей — те попытались зайти на сайт со списком заблокированных сайтов через сеть своего учебного заведения, но в ответ получили сообщение о том, что доступ к ресурсу закрыт, поскольку имеет отношение к терроризму и экстремизму. В чем именно заключается связь «Роскомсвободы» с террористами и экстремистами, не уточнялось. При этом ресурса не было в реестре Роскомнадзора — для учебных заведений сайты на безопасные и небезопасные фильтровала сторонняя коммерческая организация ООО «Безопасный интернет», портфельная компания государственного фонда посевных инвестиций Российской венчурной компании, создали ее бывшие программисты «Рамблера». «Роскомсвобода» пыталась оспорить блокировку в судах, но сделать этого пока не удалось.

Вместе с тем Козлюк подчеркивает, что какого-либо серьезного давления власти на «Роскомсвободу» сейчас нет, организация по-прежнему готова сотрудничать с госорганами. Например, помогать при общении Роскомнадзора с заблокированными сайтами. Роль такого посредника организация сыграла в августе 2015 года, когда Роскомнадзор на несколько часов заблокировал в России «Википедию» из-за статьи о наркотике чарас. В итоге Роскомнадзор отозвал свои претензии.

«Возможно, мы просто слишком маленькие для давления государства, — предполагает Артем Козлюк. — При этом у нас есть перманентный разговор с чиновниками высокого уровня, и я знаю, что они нас читают. Более того, многие их мысли совпадают с нашими, но открыто они поддержать нас не могут из-за своего высокого уровня. Конечно, в идеале мы хотим отмены всех этих законов, но мы не приходим к ним и не говорим, что вся их работа — херня. Мы предлагаем конкретные вещи, с нами часто соглашаются, но потом все стопорится».

То, что российские власти пристально изучают деятельность «Роскомсвободы», «Медузе» подтвердили бывший замминистра связи Илья Массух и глава комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи Леонид Левин — последний лично знаком с Козлюком, поскольку, несмотря на противоположные взгляды на интернет, оба состоят в общественной организации РОЦИТ. «Далеко не всегда с мнением „Роскомсвободы“ и их оценками можно согласиться, но слушать и слышать, безусловно, необходимо», — заявил Левин «Медузе».

Все российские чиновники, занимающиеся интернетом, знают о «Роскомсвободе» и ее позиции в поддержку максимально свободного интернета, но учитывают эту позицию далеко не всегда из-за ее «юношеского максимализма», говорит интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев. «Их однозначно читают и воспринимают на частном уровне, так как они очень профессионально находят проблемы в законопроектах и инициативах, — уверен омбудсмен. — Но с точки зрения общего реагирования, я бы не сказал, что сейчас есть тренд на то, чтобы чиновники прислушивались к здравому смыслу. Просто сейчас такая историческая эпоха, которая искривляет ситуацию — власть, может быть, прогибает общество к принятию таких законопроектов, которые уже сама, возможно, считает неразумными».

Сергей Плуготаренко, директор Российской ассоциации электронных коммуникаций, которая призвана лоббировать интересы отрасли в общении с государством, считает, что даже более формальным и официальным организациям, чем «Роскомсвобода», — например, ассоциациям или союзам игроков IT-рынка — сейчас сложно донести свою позицию до чиновников и добиться того, чтобы к ней прислушались.

О похожей проблеме говорит куратор рабочей группы «Связь и информационные технологии» в экспертном совете при российском правительстве Ирина Левова — в этой группе состоит и Артем Козлюк. По словам Левовой, сейчас власти учитывают мнение экспертов, но только тогда, когда по конкретному законопроекту нет заранее принятого политического решения. Например, группа Левовой подготовила отрицательное заключение по закону об изоляции Рунета, но закон все равно был принят. «Наши заключения носят рекомендательный характер, — объяснила Левова. — Мы действуем по принципу: делай что должен, и будь что будет».

Артем Козлюк считает, что общественники не могут помешать общему курсу государства еще и потому, что крупнейшие игроки рынка — такие как «Яндекс» или Mail.ru — занимают недостаточно жесткую позицию по этим вопросам. «Нам очень не хватает таких людей, как [Павел] Дуров, которые могут открыто противостоять [властям] и даже позвать людей на митинги», — говорит Козлюк. В «Яндексе» и в Mail.ru Group на вопросы «Медузы» о работе «Роскомсвободы» и противодействию регулированию интернета не ответили.

Соратник оппозиционера Алексея Навального, сооснователь организации «Общество защиты интернета» Леонид Волков в разговоре с «Медузой» заявил, что изменить ситуацию с регулированием интернета может только смена власти: «Я очень высоко оцениваю ребят из „Роскомсвободы“, но в этом моменте наши точки зрения расходятся. Я думаю, что наши чиновники все знают и понимают, и ничего доносить до них уже не нужно. Просто они понимают, что их можно победить с помощью интернета».

В «Роскомсвободе» настаивают, что не хотят становиться политической организацией — хотя Артем Козлюк и выступал на митингах «За свободный интернет», которые проходили в 2017 и 2018 годах. «Мы — общественная организация, но в России общественную деятельность всегда пытаются привязать к политической. Мы же не хотим примыкать к какой-то политической силе. Если „Единая Россия“ вдруг внесет какой-то хороший законопроект об интернете, мы его поддержим», — заявляет Козлюк. Глава «Роскомсвободы» добавляет, что он и сам не готов, например, баллотироваться в Госдуму от действующих парламентских партий — однако мог бы поучаствовать в выборах, если бы Пиратская партия добилась официальной регистрации.

* * *

16 апреля 2019 года закон об изоляции российского сегмента интернета приняли в третьем чтении. По нему российские власти смогут контролировать точки соединения российского сегмента интернета с внешним миром и отключать связь в случае угроз. Глава комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи Леонид Левин в ходе обсуждения законопроекта заявил, что, по оценкам экспертов, потери российской экономики в случае отключения интернета могут составить 20 миллиардов рублей в сутки. Затраты на исполнение закона правительство предварительно оценивает примерно в 30 миллиардов рублей.

Борьба с этим законом — одно из главных текущих направлений работы «Роскомсвободы». Еще перед принятием закона организация запустила проект «Цифровая оборона», в котором призывает пользователей отправлять обращения к депутатам Госдумы с протестом против законопроекта, указывая, что иначе россияне вскоре будут жить как «в антиутопиях Оруэлла и Брэдбери».

Артем Козлюк подчеркивает: активисты понимали, что закон будет принят Госдумой. Более того, в «Роскомсвободе» считают, что государство в ближайшем будущем продолжит борьбу с интернетом — например, введет наказание за попытку получить доступ к запрещенной информации, то есть за факт использования VPN или Tor. Но свою борьбу сворачивать активисты не планируют.

«Работа нашей организации — необходимость при таком давлении государства. В идеале же нас просто не должно существовать. Но на данный момент я уверен, что если бы не наша деятельность и работа других активистов, то регулирование интернета происходило бы еще быстрее. И возможно, подобных законов было бы еще больше», — говорит Козлюк.

Соглашается с ним и технический директор «Роскомсвободы» Станислав Шакиров: «Ничто не вечно, и вся жесть, происходящая с интернетом, рано или поздно будет отменена. Да и тот же закон о суверенном интернете могут замылить. Это очень неоднозначная фраза — но я надеюсь, что в этом случае коррупция в России победит, и закон не будет работать. Ведь коррупция лучше, чем суверенный интернет».