Украина принимает закон о государственном языке. А что будет с теми, кто говорит на русском? Объясняет социолог Михаил Мищенко

Верховная Рада Украины приняла в первом чтении законопроект «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного». Он делает украинский язык обязательным к использованию во всех сферах — в том числе, в культуре, медицине и сфере обслуживания. Язык приравняют к государственному символу, за надругательство над ним будет полагаться до полугода лишения свободы. За отказ работников магазинов и ресторанов говорить на украинском языке для их работодателей могут ввести штрафы; в документе также говорится, что разговоры о «многоязычии» могут приравниваться к призывам свержения конституционного строя. Контролировать исполнение закона будет Национальная комиссия по стандартам государственного языка, а жаловаться на его неисполнение можно будет специальному уполномоченному. «Медуза» поговорила с украинским социологом Михаилом Мищенко о том, дискриминирует ли новый закон русскоязычных украинцев — и как он может изменить страну.

— Из России кажется, что Украина — полностью двуязычная страна. Многие знают украинский, а русский знают все. И при желании люди всегда найдут общий язык — в прямом смысле. А что говорят исследования на эту тему?

— Подавляющее большинство владеет обоими языками — русским и украинским. Тех, кто говорит, что плохо понимают русский язык и с трудом на нем общаются — чуть больше четырех процентов. Примерно столько же людей плохо понимает украинский язык. В целом, проблемы общения и понимания нет. Обычное явление, когда один говорит на украинском, другой на русском и даже необязательно переходить с одного языка на другой. В этом отношении можно сказать, что Украина — двуязычная страна.

— Чем старше человек, тем вероятнее, что он владеет русским? Чем образованнее молодой человек, тем вероятнее, что он знает украинский? Есть какие-то такие закономерности?

— Чаще всего русским не владеют как раз люди старшего возраста. И кстати, люди, которые не знают украинский, тоже чаще всего старшего возраста. Чем люди моложе и образованнее, тем лучше они знают и русский, и украинский языки. В последнее время стали меньше изучать русский язык в школах, поэтому, возможно, возникнет проблема в будущем — тем, кто не изучал русский язык, будет сложно даже не говорить на нем, а писать.

— В Латвии есть языковые общины — латышская и русская — которые разделены по языковому принципу и мало пересекаются. На Украине существует что-то подобное?

— Четкой этнической сегрегации нет. Ее вообще нет и с большинством других национальностей — нельзя сказать, что есть этническая сегрегация в районах, где смешано украино-венгерское или украино-румынское население. Это нехарактерно для Украины, особенно в случае украинцев и русских, [потому что] нет четких этнически русских регионов.

— Есть ли регионы, где украинскую речь вообще невозможно услышать?

— Конечно, есть регионы, где какой-то язык употребляется больше или меньше. [В 2017 году] мы спрашивали, на каком языке вы разговариваете дома. Было четыре варианта ответа: украинский язык, русский язык, украинский и русский в равной степени и другой язык. В западных регионах украинский язык используют 92%, русский — только 1%; 4% — в одинаковой степени [используют] украинский и русский язык. В центре украинский — у 67% опрошенных, русский — 9%, 24% людей говорят на том и на другом языках. В южных регионах 28% говорят на украинском, 33% — на русском, 38% в одинаковой степени говорят на украинском и на русском. В восточных регионах 53% на русском, 13% — на украинском и 32% на русском и на украинском в одинаковой степени.

То есть дифференциация значительная. Но даже в восточном регионе, где меньше всего употребляется украинский, по крайней мере в половине семей говорят или на украинском, или на украинском и на русском. Сказать, что существуют регионы, где вообще не употребляется украинский язык, нельзя.

— Сколько раз за день среднему городскому жителю приходится переходить с украинского на русский и обратно? Есть ли исследования на эту тему?

— Такие исследования не проводились. Но, конечно, это очень зависит от региона и от места проживания. Одно дело, когда человек живет в моноэтническом селе и может годами не контактировать с людьми, говорящими на другом языке. И другое — когда он живет в регионе, где много других этносов. Если в городе многоязычная или двуязычная среда — то да, [переходить на другой язык] приходится довольно часто.

— Сейчас происходят какие-то бытовые конфликты на почве языка — или про них больше говорят политики? В кафе могут отказаться обслуживать, если говоришь на русском?

— Чаще встречаются конфликты, связанные с отказом обслуживать на украинском языке. Случаев отказа, связанных с русским языком, я даже не могу припомнить, но, думаю, что есть элементы эмоциональной напряженности из-за военного конфликта.

— Есть ли вообще исследования о том, как на Украине относятся к русскому языку?

— Было исследование, какой язык, кроме украинского, по вашему мнению необходимо изучать в школах. Предлагали два варианта — русский и английский. Если в 2002 году 76% считали, что обязательно нужно изучать русский язык, то постепенно доля таких снижалась — в 2012 году их стало 63,5%, в 2016 году — 42%. В какой-то степени это говорит об отношении к русскому языку.

— Это из-за конфликта между странами?

— Существенные изменения произошли еще в 2012 году — в 2010-м за обязательный русский язык было 69,5% опрошенных, а уже в 2012-м их стало на 5% меньше. Принятие закона [о региональных языках] вызвало обратную реакцию в общественном сознании. Но и до этого было уменьшение [количества людей, считающих русский обязательным для изучения]. В какой-то степени сам факт образования независимого государства и усиления национального самосознания порождали такую тенденцию: изучение русского языка необязательно, и вообще нужно дистанцироваться от России.

— Насколько корректны и правдивы приведенные вами опросы? Бывает, что люди называют родным украинский язык, но сами на нем не говорят, — а когда их спрашивают, отвечают то, что, как им кажется, от них ждут. Такая методологическая проблема есть?

— Язык, который считают родным, — это тот язык, на котором человек в принципе хотел бы говорить. Бывает так, что человек не говорит на нем — и не потому что не хочет его использовать, а потому что живет в определенной среде, где доминирует русский язык. Особенно часто это встречается в восточных регионах, и тут особого парадокса нет.

В ситуации, в которой мы находимся, возможны социально желаемые ответы, когда человек думает одно, а отвечает другое. Но это проблема любых социологических опросов. Я допускаю такую возможность, но действительно ли она проявляется и насколько масштабно, трудно ответить без специальных исследований.

Есть изменения, связанные с тем, что раньше мы проводили опросы в Крыму, а сейчас не проводим. Поскольку в Крыму большинство населения говорит на русском языке, это повлияло [на общую ситуацию].

Но изменения нельзя объяснить лишь изменениями выборки. Мы видим что есть изменения между 2016 и 2017 годами. Если в 2016 году 39% опрошенных отвечали, что говорят в семье на русском языке, то в 2017-м их стало уже 34%, а доля говорящих на украинском языке увеличилась с 55% до 62%. В 2017 году произошло изменение в языковом поведении. Как показывает мой опыт, общественное мнение реагирует на события с определенным опозданием, а еще позже это проявляется в общественном поведении. Общество должно осмыслить и переварить некоторые события, чтобы отреагировать на них.

— Русскоязычному человеку сложно выучить украинский?

— Если нет какого-то мировоззренческого неприятия, я думаю, проблемы нет. Достаточно просто смотреть телевизор, и вольно-невольно человек будет понимать [украинский язык]. Например, львовяне еще в советские времена могли говорить по-польски, потому что смотрели польское телевидение. Понятно, что люди, живущие в России, которые не слышат украинского языка, его не знают. Но в Украине, где есть украиноязычная среда, [выучить украинский] несложно.

— Зачем нужен закон о языке? Если посмотреть с бытовой точки зрения, у украиноговорящих людей возникают какие-то сложности с языком сейчас?

— Речь идет, наверное, о создании определенной языковой среды. О том, чтобы в Украине существовала украиноязычная среда — как элемент и основа существования национальной идентичности. Государство стремится защищать культурную среду. Это не вопрос защиты каждого отдельного гражданина, это вопрос общественного развития в целом. Наверное, в этом отношении закон важен. Конечно, необходимо обеспечить при этом и защиту других культур. Нужно искать определенную гармонию.

— Что показывают опросы — как на Украине относятся к закону?

— Что касается конкретно этого закона — опросы еще не проводились. Но большинство населения поддерживает расширение [сферы использования] украинского языка — это 80%. Мы не можем спрашивать о границах расширения этой сферы, и я думаю, те, кто отвечают, и сами не представляют, где граница. Особых демографических корреляций нет — за расширение примерно одинаково выступают и молодые люди 18-35 лет, и люди старшего возраста — после 50 лет.

— Могут ли у реформы быть негативные последствия?

— У меня есть вопрос к тому, что все газетные издания [по новому изданию] должны обязательно иметь украинский вариант. Есть издания, которые издаются для определенного культурного общества. Их содержание будет совершенно неинтересно украинцам.

Есть риск игнорирования интересов меньшинства. Всегда можно сказать, что если недовольно 20% людей, то их мнение можно не учитывать. Это, конечно, неправильная позиция, особенно в языковой сфере. Но основной риск — сам факт принятия этого закона может вызвать определенную политическую дестабилизацию.

— В смысле будут протесты?

— Протесты плохо предсказываются социологией. Это вид конфликтного поведения, а его никто не планирует. Язык — эмоционально значимая тема, но все будет зависеть от того, как будут ущемляться или не ущемляться языковые потребности той или иной группы людей. От того, как [закон] будет применяться на практике. Потому что предыдущие языковые законы не исполнялись и не затрагивали бытовую сферу.