Ю Несбе переписал «Макбета». Неудачно Галина Юзефович рассказывает о странных детективах

Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович рассказывает о трех не вполне обычных детективах: «Макбет» Ю Несбе, «Черный человек» Ричарда Моргана и «Витающие в облаках» Кейт Аткинсон.

Ю Несбе. Макбет. М.: ЭКСМО, 2018. Перевод А. Наумовой

В безымянном городе на севере Шотландии в 70-е годы ХХ века (а на самом деле в форменном «никогде» — и время, и место в романе условны) вечно идет дождь, а риск быть убитым или ограбленным на улице в шесть раз выше, чем в соседней столице. Когда-то в город вела железная дорога, а на заводах производили ценные сплавы, но сегодня все это в прошлом: полуразрушенный вокзал стал пристанищем наркоманов, заводы закрыты, а городом правит нищета, безработица и коррупция. 

Всему этому намерен положить конец новый комиссар полиции Дункан: он жаждет любой ценой искоренить продажность и вернуть родному городу былое благополучие. Однако это не вяжется с планами зловещего Гекаты — местного наркобарона, пытающегося подсадить на свое смертоносное зелье горожан. И пешкой (или даже слоном или ферзем) в его игре становится Макбет — безродный сирота и сам бывший наркоман, ныне успешно продвинувшийся по службе и возглавивший полицейскую гвардию. Геката подсылает к Макбету своих подручных — двух уродливых сестер-китаянок (именно они готовят во тьме подземелья варево, вызывающее привыкание с первой дозы), чтобы под видом пророчества предложить ему сделку — пост комиссара полиции и локальное всемогущество в обмен на голову Дункана. 

Норвежец Ю Несбе стал первым не-англоязычным автором, принявшим участие в проекте «Шекспир ХХI» (до него в осовременивании шекспировских пьес с переменным успехом упражнялись Энн Тайлер, Говард Джейкобсон, Маргарет Этвуд и другие). По понятным причинам его выбор пал на «Макбета» — самую кровавую из шекспировских трагедий, легче всего сводимую к любимому жанру писателя — полицейскому триллеру. 

Надо признать, что наблюдать за тем, как ловко величайший детективщик наших дней трансформирует историю мятежного гламисского тана в классический нуар, по-своему любопытно. На место Инвернесского замка, где был убит шекспировский Дункан, он подставляет казино «Инвернесс», которым заправляет возлюбленная Макбета — роковая красотка, рыжеволосая Леди. Богиню тьмы не дрогнувшей рукой Несбе меняет на инфернального мафиози. А в трагическую историю появления на свет противника Макбета — Макдуффа (в романе его имя сократилось до просто «Дуфф») вводит элемент криминальной вендетты. Каждый раз, когда сюжет приближается к очередной важной для Шекспира развилке, читатель спрашивает: как-то с ней справится Несбе? И каждый раз в итоге вздыхает с облегчением — уф, молодец, и это интегрировал, и с этим разобрался, и этому подобрал неочевидный аналог. Когда же в финале вместо идущего в атаку Бирнамского леса, служившего у Шекспира предвестником близкой гибели Макбета, с места срывается давно обездвиженный локомотив, трудно удержаться от аплодисментов авторской изобретательности. 

Словом, с пересказом Шекспира «иным манером» Ю Несбе справляется великолепно. Однако если ваши читательские амбиции чуть более скромны, и, взявшись за 600-страничный роман вы рассчитываете не только на остроумную литературную игру, но и на бесхитростное читательское удовольствие, не стоит связывать с «Макбетом» завышенных ожиданий.

Скажем честно: нынешняя книга Несбе — самая затянутая, избыточная, перегруженная ненужными подробностями, однообразная и неубедительная из всех им написанных. 

Стремясь подчеркнуть «нуарную» природу своего римейка, Несбе нагнетает в текст такого безысходного уныния и мрака, что в какой-то момент его становится решительно невозможно воспринимать всерьез. Так, открывающий роман пространный пафосный пассаж о похождениях грязной (как же иначе) дождевой капли, вопреки всем законам гидродинамики перемещающейся от одной тошнотворной городской достопримечательности к другой, выглядит несколько нелепо. Но когда та же капля (или ее родная сестра) вновь появляется в финале, от смеха уже невозможно удержаться. Пытаясь подвести под поступки шекспировских героев «современную» психологическую мотивацию, Несбе скатывается едва ли не в пародию: рассказ о детдомовских психосексуальных травмах Макбета производит впечатление «Маленькой жизни» Ханьи Янагихары в версии для дошкольников. А все «динамичные» сцены в романе — погони, убийства, бандитские разборки — написаны так, будто герои движутся в воде или, если угодно, в замедленной съемке, что создает комический эффект, явно не входивший в авторские планы. 

Возможно, ограничься Несбе компактным эссе о возможностях современного прочтения шекспировской трагедии, это было бы остроумно и свежо. Но в нынешнем своем раздутом виде «Макбет» — безусловный провал и досадная неудача большого писателя.

Ричард Морган. Черный человек. М.: АСТ, 2018. Перевод О. Кидвати

Имя американского фантаста Ричарда Моргана в последнее время у всех на слуху в связи с сериалом «Видоизмененный углерод», снятым по его одноименному роману компанией Netflix. «Черный человек», в общем, укладывается в ту же сюжетную парадигму, что и «Углерод», с поправкой на существенно меньший объем фантастического допущения: это тоже энергичный триллер в декорациях мрачного — только на сей раз куда более близкого и в силу этого представимого — будущего.

Через сто с небольшим лет человечество, по версии Моргана, колонизирует Марс, создав там атмосферу и худо-бедно пригодные для жизни условия. Незадолго до этого в результате кровопролитной Второй гражданской войны США развалятся на три части: прагматичное Западное побережье, умеренное Восточное, тяготеющее к Европе с ее либеральными ценностями и двойными стандартами, и ультраконсервативные центральные Штаты. А еще раньше ученые научатся вносить в геном человека мутации — как полезные, так и не очень… 

Из совокупности трех этих обстоятельств произрастает сюжет «Черного человека». В попытках вывести идеального бойца, жестокого, предприимчивого и бесстрашного, накануне раскола США генетики производят на свет расу социопатов — неуправляемых суперсамцов, наделенных огромной физической мощью и безграничной жаждой доминирования во всех сферах (их принято именовать «тринадцатыми» по номеру присущей им генной модификации). С установлением в США мира тринадцатые оказываются не нужны — более того, их неукротимая маскулинность страшит добропорядочных обывателей, поэтому тринадцатых решают интернировать на Марс или в специальные поселения, а также подвергнуть химической кастрации. Все идет относительно гладко, покуда один из тринадцатых не совершает рискованный побег с Марса и не принимается колесить по всем трем североамериканским государствам, обильно поливая свой путь кровью невинных (или, возможно, не вполне невинных) жертв. Для того, чтобы положить конец его вояжу, полицейским нужен помощник, которого они сами до смерти боятся: понять логику и просчитать шаги одного тринадцатого под силу только другому тринадцатому. По следу мутанта-убийцы отправляется другой мутант, однако помимо желания положить конец кровопролитию, ставящему под угрозу хрупкий мир на континенте, им движут персональные и до поры скрытые от читателя мотивы.

После неторопливого и обстоятельного стостраничного введения (на то, чтобы освоиться в причудливом моргановском мире, требуется время) «Черный человек» стремительно мутирует в захватывающий триллер с перестрелками, погонями, сексом, насилием и головоломными сюжетными поворотами. Именно в этот момент, надежно зафиксировав читателя и погрузив его в транс поминутной сменой картинки, Морган принимается, наконец, за то, ради чего и писался роман. Планомерно прокручивая перед нами разные сценарии будущего, Морган заставляет нас увидеть угрозу в самых привычных, обыденных и нестрашных на первый взгляд вещах. Катастрофическая уязвимость для любой грубой силы оказывается обратной стороной общей гуманизации и феминизации общества. Модная игра в «биохакинг» способна в обозримой перспективе породить монстров. Освоение Марса — не панацея от перенаселенности и экологических проблем, но дополнительная нагрузка на и без того истощенные человеческие ресурсы. Снисходительное попустительство фундаментализму любого рода (впрочем, как и агрессивное ему противодействие) — верный путь к глобальным и локальным конфликтам. 

Описанная в «Черном человеке» реальность затягивает в себя с такой непреодолимой силой, что на некоторое время мир за пределами книги словно бы блекнет и расплывается. А когда читателю все же удается преодолеть романное притяжение и вырваться за пределы его силового поля, окружающая действительность внезапно приобретает черты неприятного сходства с той, о которой пишет Морган. Ну, а если вспомнить, что роман вышел десять лет назад и за прошедшие годы многие предсказания успели если не сбыться, то во всяком случае обрести зримые очертания, это ощущение становится особенно пугающим и тягостным.

Кейт Аткинсон. Витающие в облаках. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2018. Перевод Т. Боровиковой 

Литературная карьера англичанки Кейт Аткинсон вычертила довольно необычный зигзаг: начав с «просто романов», писательница переместилась в нишу детектива, добилась там колоссального успеха, а затем, не моргнув глазом, вновь вернулась к «просто романам». Ее третья по счету (и ранее не публиковавшаяся на русском) книга «Витающие в облаках» принадлежит к переходному периоду и располагается на стыке нежанровой и жанровой прозы: в ней уже смутно сквозит детективная интрига, но писалась она явно не ради того, чтобы читатель удовлетворил свое суетное желание получить разгадку. 

Эффи Эндрюс — единственная дочь экстравагантной Норы Эндрюс (или Элеоноры Стюарт-Мюррей, как она сама предпочитает себя именовать). Все ее детство прошло в бесконечных переездах из одного депрессивного курортного городишки, где ее мать работала то горничной, то официанткой, в другой. С грехом пополам закончив школу, Эффи ухитрилась поступить в захудалый университет города Данди, а мать ее переехала на крошечный островок к западу от Шотландии, где и поселилась в полном одиночестве — если не считать за соседей одичавшее потомство некогда завезенной сюда пары сиамских кошек. Однажды Эффи приезжает к матери на остров для того, чтобы мерзнуть в полуразвалившемся доме, есть жидкую овсянку, слушать кошачьи вопли и пытаться вытянуть из Норы историю своего происхождения и их семьи. А в обмен на ее противоречивые и не вполне достоверные рассказы Эффи будет развлекать Нору не то подлинными историями из своей студенческой жизни, не то небылицами собственного сочинения.

«Витающие в облаках» Кейт Аткинсон — книга поразительного обаяния, более всего похожая на готовый сценарий для фильма Тима Бертона. С неописуемой легкостью писательница миксует элементы «университетского романа» со сказкой и семейной сагой, гибридизирует Льюиса Кэрролла с Дэвидом Лоджем и Дафной Дю Морье, сводит под одной обложкой сразу две миражных детективных линии (одна из них при ближайшем рассмотрении окажется романом, который сама Эффи сочиняет в рамках курса по творческому письму) и жонглирует цитатами с поистине цирковой ловкостью. Как результат, граница между реальностью и фантазией в романе размывается настолько, что к финалу уже решительно невозможно понять, кто кого убил (и убил ли), что из описанного случилось на самом деле, а что — плод воображения кого-то из героинь. Однако удивительное дело: то, что у другого автора вызвало бы раздражение (что ж такое, нормально свести концы с концами не может!), в исполнении Аткинсон кажется очаровательным и, более того, совершенно осознанным приемом. Ну, да, концы с концами сходятся неважно, а некоторые линии просто теряются, но удовольствие, которое можно получить в процессе чтения, с большим запасом окупает все возможные неудобства от сюжетных нестыковок.