Имя теракта Как «Норд-Ост» стал главным мюзиклом страны и что случилось со спектаклем после теракта на Дубровке. Репортаж Саши Сулим

Ровно семнадцать лет назад — 23 октября 2002 года — в девять вечера по московскому времени в Театральный центр на Дубровке ворвалась группа террористов. На сцене показывали «Норд-Ост» — первый большой оригинальный российский мюзикл. Среди заложников — их было 916 человек — оказались зрители и артисты. Боевики удерживали их более двух суток — рано утром 26 октября начался штурм; в результате погибли 130 человек. Среди жертв теракта оказались восемь музыкантов оркестра, шесть технических работников и двое несовершеннолетних актеров «Норд-Оста». Сам мюзикл после теракта прожил недолго: через три месяца он вернулся на сцену, но еще через три закрылся навсегда — название спектакля стало синонимом трагедии. Корреспондент «Медузы» Саша Сулим поговорила с авторами, героями и поклонниками «Норд-Оста» и узнала, как красиво все начиналось, как печально закончилось — и кто сейчас сохраняет память о мюзикле.

Бродвей во Дворце культуры

В начале октября 2001 года 27-летний системный администратор Константин Окуньков вместе с женой Ириной пришел на предпремьерный показ мюзикла «Норд-Ост», поставленного по «Двум капитанам» — приключенческому роману Вениамина Каверина о покорителях Севера. В том, что спектакль ему понравится, Окуньков не сомневался: слова и музыку «Норд-Оста» написали Алексей Иващенко и Георгий Васильев — участники дуэта авторской песни «Иваси». Константин был давним поклонником бардов, а в начале 2001 года уговорил Иващенко и Васильева разрешить ему (бесплатно) заниматься сайтом дуэта — Окуньков пополнял его новыми песнями и текстами.

В фойе Театрального центра на Дубровке зрителей встречал трехметровый золотистый робот из подшипников — привет из советского прошлого бывшего Дворца культуры Московского подшипникового завода, в здании которого репетировали и играли мюзикл. На первом этаже — такое в России сделали едва ли не впервые — зрители могли приобрести сопутствующие товары с логотипом «Норд-Оста»: футболки, фляжки, альбомы с фотографиями.

Когда в зале на тысячу человек погасили свет и оркестр заиграл увертюру, на сцене появилась главная декорация мюзикла — прикрепленные одним концом к заднику пять широких дорог, которые то опускались, то взмывали ввысь, одновременно напоминая и лучи солнца, и льдины, и взлетные полосы.

«В начале спектакля звучит письмо капитана Татаринова жене. В самый драматичный момент, когда он обвиняет другого персонажа в гибели своей экспедиции, под главную тему мюзикла эти подвесные дороги вдруг срывались с земли и как будто уходили в небо. Никогда не забуду это ощущение нереальности происходящего», — вспоминает Окуньков свой первый поход на «Норд-Ост». Всего на мюзикле он был четырежды.

За полгода до того, как декорацию увидели зрители, театральный художник Зиновий Марголин показал ее макет авторам «Норд-Оста» — Васильеву и Иващенко. «В тот день мы увидели всего лишь поделку из бумаги и картона, но уже тогда что-то внутри говорило, что спектакль получился», — рассказывает Иващенко.

С Васильевым они познакомились в начале 1970-х на географическом факультете МГУ, вместе увлеклись музыкальным театром, поставили около десяти студенческих спектаклей. Тогда же родился их дуэт, который зрители прозвали «Иваси». После геофака Васильев продолжил учебу в аспирантуре, а Иващенко окончил актерское отделение ВГИКа — мастерскую Сергея Бондарчука и Ирины Скобцевой. В восьмидесятых Иващенко играл в Театре киноактера, потом — в «Современной опере» Алексея Рыбникова, где был задействован в музыкальной мистерии «Литургия оглашенных».

В 1990 году Васильев стал председателем исполкома Октябрьского района Москвы (в 1991 году он был преобразован в префектуры Юго-Западного, Южного и Центрального административных округов), в 1992-м возглавил Московскую товарную биржу, после чего стал первым вице-президентом телекоммуникационной компании «ВымпелКом», в которой занимался созданием и продвижением нового типа услуг — сети сотовой связи «Билайн».

В 1994 году Иващенко и Васильев, оказавшись на Бродвее в Нью-Йорке, посмотрели первый в своей жизни классический мюзикл «Отверженные» по роману Виктора Гюго. «Это было потрясение на всю жизнь», — вспоминает тот день Георгий Васильев. Иващенко рассказывает, что они смотрели спектакль несколько раз — «из зала, из-за кулис — отовсюду, откуда только было можно», чтобы понять, как он устроен.

Друзья заболели идеей создать русскую версию «Отверженных». «Для того чтобы сделать качественный мюзикл, нужно было импортировать не только музыкальный или сценарный материал, но и всю технологию», — рассказывает Васильев. По его словам, музыкальные спектакли на Бродвее или в Вест-Энде в Лондоне шли — в отличие от российских — в ежедневном режиме. С одной стороны, это дает много преимуществ: даже очень дорогая постановка в итоге отобьется и начнет приносить доход. С другой — схема ежедневного показа в России в конце 1990-х еще не работала. «Надо было создать у зрителя потребность сходить на мюзикл. Объяснить ему, почему за этот спектакль он должен заплатить больше, чем за любую другую театральную постановку, — объясняет Васильев. — Как предпринимателя меня ужасно интриговала возможность привезти и адаптировать эту схему в России».

Спектакль без актеров и музыкантов

От мечты привезти бродвейский мюзикл в Москву в итоге пришлось отказаться: ставить «Отверженных» из-за высоких авторских отчислений оказалось слишком дорого. В начале 1998 года Иващенко и Васильев решили создать собственный спектакль. «Мы рассматривали совершенно разные сюжеты: из классической литературы, из книг об авиации, политике и даже химии. Мы знали только, что это должен быть мощнейший материал, который завладел бы вниманием зрителя на три часа», — вспоминает Иващенко.

Когда поиски материала были в самом разгаре, в голове у Васильева родилась картинка: на сцену садится самолет с пилотом в кабине. «Я понимал: чтобы зрители ходили на мюзикл каждый день, нам нужен был весомый маркетинговый аргумент. По зрелищности наш спектакль должен был быть на уровне цирка. Вот у меня и возникла идея с самолетом, — рассказывает Васильев. — С ней удачно сплелась литературная основа — прекрасный роман „Два капитана“ Вениамина Каверина».

К лету 1998 года были написаны два музыкальных номера, которые Васильев и Иващенко под фортепиано исполнили для своих друзей и близких. «Вместо „нравится“ или „не нравится“ мы слышали: „А что дальше?“ И поняли, что мы на правильном пути. После этого мы ровно три года сочиняли „Норд-Ост“», — вспоминает Иващенко.

Барды не только написали либретто и сочинили слова и музыку «Норд-Оста» — режиссуру мюзикла им в итоге тоже пришлось взять на себя. «Почти все отечественные режиссеры, к которым мы обращались, не понимали, как можно придумать спектакль без актеров и музыкантов. А мы просто не могли позволить себе тратить время артистов и платить за аренду залов. Это было слишком расточительно», — поясняет Иващенко. Без артистов создавалась и вся хореография. К репетициям приступили только летом 2001 года — за полгода до премьеры.

«Потратиться», по словам Георгия Васильева, пришлось не только на спектакль, но и на ремонт театра — готовых площадок, способных принять «Норд-Ост», в Москве не было. В итоге решили реконструировать бывший ДК шарикоподшипникового завода — так он и стал Театральным центром на Дубровке.

Декорации вмонтировали прямо в основание сцены, на театральный круг установили систему из сорока двигателей. В финале спектакля посреди сцены будто из-под земли вырастала конструкция, по форме напоминающая корабельный нос. «Когда я впервые увидел, как вскрывается сцена и складывается ледяной корабль, то понял, что спектакль состоялся, что он может собирать зрителей годами», — вспоминает Васильев.

По его словам, «Норд-Ост» стоил от 3,5 до 4 миллионов долларов. Частично это были деньги самого Георгия Васильева, заработанные на других проектах, частично — деньги, взятые в кредит у основателя «ВымпелКома» Дмитрия Зимина, частично — спонсорские. Был составлен бизнес-план на два с половиной года, по истечении которых планировалось вернуть затраты и начать получать прибыль. «Все шло по плану, у нас была хорошая заполняемость залов, — говорит Васильев. — А потом на нас напали террористы».

Главное национальное событие в истории жанра

«Есть такой актерский анекдот: „Понаберут по объявлению“. Но именно так я и попала в „Норд-Ост“, — рассказывает „Медузе“ актриса Екатерина Гусева, — Я до сих пор даже помню его текст: „Создается музыкальный спектакль по мотивам произведения Вениамина Каверина „Два капитана“. Прослушивание тогда-то, во столько-то. Требования: актерское пение с элементами классического вокала“».

На роль Кати Татариновой — дочери погибшего капитана и главной романтической героини спектакля — Гусеву утвердили практически сразу. Она вспоминает: «Как мне потом уже рассказали, Иващенко позвонил Васильеву и сказал: „Я нашел Катю“. Васильев сказал: „А как ее зовут?“ Ответ был: „Катя“».

Первый этап подготовки спектакля, весну 2001 года, Алексей Иващенко называет тренинговым — труппа еще не репетировала спектакль, актеры занимались танцами, вокалом, пластикой и ритмикой, а специально приглашенный педагог читал им лекции по истории мюзикла. Параллельно со взрослыми к премьере готовились и дети — «нордостики». В конце июля 2001-го в фойе Театрального центра на Дубровке «Норд-Ост» был сыгран впервые — под фортепиано, без декораций и костюмов.

Театральный критик Павел Руднев посмотрел «Норд-Ост» на одном из премьерных показов в октябре 2001-го и в своей рецензии в журнале «Ваш досуг» назвал его «главным национальным событием в истории жанра». По словам Руднева, у «Норд-Оста» был очень сильный актерский состав (на мюзикле работали артисты классических российских театров), хорошая музыка, соединяющая в себе традиции советской оперетты и западного мюзикла, налет «правильного патриотизма» и выдающаяся сценография. «На сцене все удивительным образом открывалось, закрывалось, во что-то трансформировалось и преобразовывалось — это было торжество театральной техники XXI века, — вспоминает Руднев в разговоре с „Медузой“. — Не помню другого спектакля, на котором чувствовалось подобное единение в зрительном зале».

У «Норд-Оста» появился свой фан-клуб. Самые преданные поклонники смотрели спектакль десятки раз — ходили на любимых артистов, сравнивали игру разных составов. Билет на «Норд-Ост» мог позволить себе даже студент: цены начинались от пятидесяти рублей.

«На поклонах одного из юбилейных показов — сотого или двухсотого спектакля — зрители стали запускать из зала бумажные самолетики, — говорит Гусева. — Вся авансцена была белая, так их было много. Это одно из самых ярких моих воспоминаний о мюзикле».

Иващенко уверен, что своим успехом мюзикл обязан правильно выбранному литературному материалу. Васильев уточняет: «В конце 1990-х общество устало от потрясений. В телевизоре была сплошная чернуха. „Норд-Ост“ был очень нужен людям. Он рождал у зрителей чувство оптимизма и единения. Он показывал, что в нашей истории были люди, которые стремились к идеалам и которыми мы можем гордиться. Он рождал чувство светлого патриотизма — еще до того, как патриотизм стал государственной идеологией».

Чтобы эффект от просмотра «Норд-Оста» не менялся для зрителей от спектакля к спектаклю, Иващенко и Васильев разработали специальную систему контроля качества: арт-директор или ассистент режиссера отсматривали мюзикл не реже четырех раз в неделю, также велась техническая запись каждого спектакля — так можно было оперативно выявлять и исправлять все ошибки и недочеты.

На качестве отдельного спектакля могла сказаться, например, усталость артистов: «Первые три месяца Катя Гусева играла без выходных, это значит — шесть-семь спектаклей в неделю. В первый свой выходной она пришла посмотреть спектакль — из зала. Назавтра Катя прибежала ко мне с горящими глазами и сказала: „Я теперь это все увидела и никому больше не отдам ни одного спектакля, буду каждый день играть“», — вспоминает Иващенко.

Ежедневное исполнение роли Кати актриса сравнивает с молитвой: «Слова молитвы ты тоже вроде бы знаешь наизусть, но всякий раз, когда их произносишь, у тебя в душе рождается что-то новое. И роль Кати не была для меня заученным текстом, я каждый раз пыталась прожить драматическую судьбу моей героини заново и в этом находила для себя и удовольствие, и определенный актерский вызов — каждый день играть драму энергетически очень тяжело. Но когда я увидела „Норд-Ост“ со стороны, из зала — это дало мне неимоверный энергетический заряд».

«Ходорковский — даже большая проблема, чем теракт»

Премьера восстановленного после теракта «Норд-Оста» состоялась 8 февраля 2003 года, спустя три месяца после трагедии. Среди 130 жертв теракта были восемь музыкантов оркестра, шесть технических работников и двое детей — актеров, игравших в «Норд-Осте». Закончился спектакль, как вспоминает Иващенко, двенадцатиминутной овацией.

После теракта в «Норд-Ост» внесли несколько изменений: сделали другую форму летчиков — именно на сцене с их участием в зал ворвались террористы; реконструировали оркестровую яму, поменяли цвет обивки кресел.

«Все, кто был жив [из актерской труппы], вышел в тот день на сцену», — говорит Екатерина Гусева. 23 октября — в день захвата заложников в Театральном центре на Дубровке — у нее был выходной.

В мае 2003 года спектакль закрыли, и Гусева не понимает почему: «Во мне поселилась какая-то обида, не знаю только — на кого или на что. Преодолели, пережили, встали и пошли: на восстановленный в короткие сроки „Норд-Ост“ было не попасть. Зрители, которые уже смотрели спектакль, приходили снова и снова, не просто посмотреть мюзикл, а чтобы поддержать нас, — ходили во имя жизни».

По словам актрисы, долгие годы после закрытия мюзикла из всех ее телевизионных и печатных интервью тщательно «вымарывалось» слово «Норд-Ост». Актриса так объясняет причины: «Так получилось, что в СМИ то страшное событие называли именем спектакля. Как сказал один мой коллега: „Слышу „Норд-Ост“ — хочется перекреститься“, — и я его понимаю. Он не может отделить спектакль от той трагедии, которая произошла».

По словам Георгия Васильева, после теракта количество желающих смотреть «Норд-Ост» резко снизилось: «Социологические исследования показывали, что желающих будет много, но мы понимали, что публика, которая собирается прийти на спектакль — из патриотических побуждений, из чувства солидарности или из любопытства, — серьезно отличается от той, которая ходила на „Норд-Ост“ до трагедии». Когда любопытство схлынуло, оказалось, что количество зрителей сократилось вдвое.

Было решено закрыть московский спектакль — всего его показали более четырехсот раз — и создать гастрольную версию. Премьера передвижного «Норд-Оста» должна была состояться в Санкт-Петербурге, но городские власти в последний момент ее отменили — в театре, где она должна была пройти, внезапно начался ремонт. Восемь фур с декорациями отправились в Нижний Новгород, а потом в Тюмень. Всего в регионах «Норд-Ост» показали при переполненных залах 25 раз.

«У власти было большое желание как можно быстрее забыть об этом теракте и об этом спектакле. Оппозиционные политики при каждом удобном случае напоминали о гибели 130 человек во время штурма, — объясняет Георгий Васильев. — „Норд-Ост“ был бельмом на глазу для тех, кто принимал решение о судьбе спектакля на самом верху».

С передвижным «Норд-Остом», по словам Васильева, случилась «еще одна беда». Создание гастрольной версии мюзикла финансировал фонд Михаила Ходорковского «Открытая Россия» — на вторую жизнь спектакля было выделено два с половиной миллиона долларов. В октябре 2003 года Ходорковский был арестован — и то, что спектакль теперь оказался связан не только с терактом, но и владельцем ЮКОСа, по словам Васильева, поставило окончательный крест на его дальнейшей судьбе. «У меня был откровенный разговор с [в 2003 году первым замглавы администрации президента] Владиславом Сурковым — он тогда отвечал за идеологию, — и он мне прямым текстом сказал, что Ходорковский для администрации президента даже большая проблема, чем теракт», — вспоминает Васильев.

Радость человеческая

19 октября 2017 года — в шестнадцатый день рождения мюзикла — ровно в семь вечера на ступеньках Театрального центра на Дубровке стали собираться люди. К половине восьмого пришли восемь человек. Кто-то предложил сделать традиционное фото на фоне флага с символикой «Норд-Оста». Едва его успели развернуть, как из здания выбежала охрана:

— Что вы здесь устроили? «Норд-Ост» — это горе человеческое! — кричал им охранник.

— «Норд-Ост» — это радость человеческая, — пытались успокоить его самые преданные поклонники мюзикла. Они приходят на эти ступени 19 октября почти каждый год, но такой прием увидели впервые.

Когда конфликт с охранником был улажен, компания, пропев небольшой куплет из мюзикла, стала смотреть с телефона видео в ютьюбе. Отметить день рождения любимого спектакля пришел и Константин Окуньков — сейчас он занимается разработкой и производством радиоэлектроники, а в свободное время ведет в соцсетях группу, посвященную «Норд-Осту». Многие из пришедших — ее активные участники. Прямо на ступеньках театрального центра Окуньков показал товарищам фрагмент записи концерта Иващенко и Васильева в 2000 году, где артисты впервые рассказывают своим поклонникам о «Норд-Осте».

«Годовщина премьеры — повод собраться вместе, спеть, обменяться новостями и воспоминаниями. Мы же вживую не так часто видимся», — рассказал Окуньков. Главное событие дня рождения — просмотр видеоверсии «Норд-Оста». В 2014 году Окуньков свел уже смонтированное видео мюзикла — запись сделали во время одного из последних показов «Норд-Оста» — со звуковыми дорожками высокого качества. Эти дорожки — их более двадцати — много лет считались утерянными.

Организацией видеопоказов «Норд-Оста» занимается 25-летний специалист в IT и страстный поклонник мюзиклов Аркадий Флитман. Когда ему было 10 лет, родители привели его в Театральный центр на Дубровке, еще десятилетие спустя Аркадий случайно наткнулся в интернете на видеозапись гастрольной версии «Норд-Оста» — и, как сам признается, заболел им. Он связался с Окуньковым и предложил помогать в организации показов — последний год они проходят раз в месяц в небольшом зале на пятьдесят человек. «Юридически это никак не оформлялось. Алексей Иващенко разрешил нам демонстрировать видеозапись в некоммерческих целях», — уточняет Флитман. По его словам, несколько раз в год ему пишут поклонники «Норд-Оста» из регионов с просьбой поделиться ссылкой, чтобы устроить показ у себя в городе. Несколько раз видеоверсия спектакля демонстрировалась в рамках кинофестивалей в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге.

Около восьми вечера Окуньков предложил остальным перебраться в какое-нибудь теплое место — на улице начинало подмораживать. Удаляясь от театрального центра, поклонники «Норд-Оста» вспоминали, как еще пять-шесть лет назад в день рождения мюзикла у театра собирались артисты, иногда прямо на ступеньках пели любимые арии, потом сидели в театральном кафе. В последние годы на Дубровку почти никто уже не приходит.