Некий объект, похожий на стадион Илья Жегулев — о фантасмагорической истории «Зенит-Арены», которую строят уже 10 лет

«Крестовский» — стадион на одноименном острове в Петербурге, который должен принять матчи Кубка конфедераций и чемпионата мира по футболу, а также стать домашней ареной «Зенита». Он строится уже десять лет и в последнее время постоянно попадает в новости. То деньги на окончание стройки планируют взять из бюджета школ и больниц; то комиссия ФИФА признает выкатное поле непригодным для футбола. С 2006 года у «Крестовского» сменилось несколько подрядчиков и кураторов; некоторые из строителей теперь судятся с администрацией Петербурга, которая отвечала за стройку; а от исхода стройки, по некоторым версиям, зависит судьба губернатора города Георгия Полтавченко. Спецкор «Медузы» Илья Жегулев поговорил с разными участниками этой удивительной истории и рассказал ее от начала до конца.

Футбольный стадион мерили шагами около полусотни человек в черных рясах. Команда священников во главе с митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Варсонофием приехала 12 сентября на Крестовский остров, где возводится новый стадион «Зенита», чтобы отслужить молебен за удачное окончание строительства. Принимал в нем участие и вице-губернатор Петербурга Игорь Албин, курирующий стройку со стороны госзаказчика. 

Подмога от Русской православной церкви пришла в самый драматичный момент истории «Крестовского». Новости, превратившие стадион во всероссийскую знаменитость, шли одна за другой. В начале августа 2016 года часть недоделанной обшивки будущей арены «Зенита» сорвало ветром. Потом стадион затопило. В середине месяца пресса сообщила, что на то, чтобы достроить «Крестовский», пойдут деньги из городского бюджета, предназначавшиеся на социальные расходы — для школ и больниц. В конце августа обнаружилось, что на стадионе криво проложили рельсы для выкатного поля. А за десять дней до молебна при испытаниях отопительной системы одно из помещений залило горячей водой.

С момента создания первого проекта «Крестовский», который должен принять в 2018 году матчи чемпионата мира по футболу, подорожал в шесть раз (с 6,7 миллиарда рублей до 42,5 миллиарда). В июне 2012 года, когда курс рубля был еще докризисным, «Крестовский» называли вторым по стоимости стадионом в мире — после лондонского «Уэмбли»; побить рекорды ему помешало только падение национальной валюты. Сроки строительства тем временем растянулись уже почти до десяти лет. При этом будущим летом стадион должен принимать матчи Кубка конфедераций, да и до чемпионата мира осталось всего полтора года. 

«Поймите, его кровь из носу нужно возвести до декабря. До Нового года, — объяснял Вадим Тюльпанов, глава временной комиссии Совета Федерации по подготовке к чемпионату мира по футболу. — Иначе Санкт-Петербургу будет нанесен репутационный удар. Это будет настоящим позором… За школы и детские сады, конечно, обидно, но все происходит в рамках закона».

Чтобы сдать стадион в срок, чиновники правительства Санкт-Петербурга буквально переместились на Крестовский остров. Шлагбаум на воротах практически не закрывается — такой большой трафик на въезд и выезд, — а уровень посетителей, снующих туда-сюда с документами, сравним со Смольным. Для вице-губернатора Албина на стройплощадке поставили отдельный вагончик, в котором он проводит почти все время. Как рассказывает источник «Медузы» в правительстве Петербурга, подчиненные вице-губернатора ездят на Крестовский, чтобы подписать документы.

Новый стадион за время строительства как будто собрал все проблемы строительного бизнеса в стране: отсутствие профессиональных норм и коммуникации между партнерами, бюрократия, махинации с деньгами, а главное — отрицательное отношение чиновников к частным компаниям. «Я понял одно: теперь на любые государственные стройки я ни ногой», — говорит владелец одной из субподрядных организаций, ранее работавших на «Крестовском». После смены генподрядчика его компания даже не может забрать со стройки свое имущество — в частности, строительные вагоны. По словам знакомых предпринимателя, их на острове давно уже нет.

Акт первый: Ожидания и реальность

Идея построить на Крестовском острове новый дом для «Зенита» вместо ветшающего стадиона имени Кирова принадлежала «Газпрому» — в те далекие времена госкорпорация еще не владела командой, но уже была ее генеральным спонсором и миноритарным акционером. Проект, сделанный японским архитектором Кисё Курокавой и носивший название «Космический корабль», создавался в тучные времена до кризиса 2008 года и предполагал строительство одного из самых технологичных футбольных сооружений в мире. Выдвижное поле, раздвижная крыша с горячим воздухом, который должен был помогать таянию снега, чуть ли не дистанционный контроль над кровлей из Токио и прочие чудеса. Ни о каком чемпионате мира речь тогда еще не шла, однако у госкомпании хватало ресурсов, чтобы сделать команде сверхсовременный стадион. В первом постановлении, подписанном тогдашним губернатором Санкт-Петербурга Валентиной Матвиенко в декабре 2004-го, речь шла о том, что стройка будет идти именно за счет «Газпрома».

Через год, однако, Матвиенко заявила, что «Зенит-Арену» (именно так чаще всего называли будущий стадион — название «Крестовский» было утверждено значительно позже) будет строить город — в обмен на то, что «Газпром» переедет в Петербург из Москвы и станет местным налоговым резидентом. Вскоре в Петербурге была зарегистрирована компания «Газпромнефть» — и фактически газовый гигант все равно косвенно финансировал строительство, платя в городской бюджет более 20 миллиардов рублей ежегодно.

«Абсолютно точно: если бы за это строительство отвечал „Зенит“, какая-то специализированная, связанная с ним или с „Газпромом“ организация, то стадион был бы построен за первоначальную стоимость и в первоначальные сроки», — говорил через десять лет гендиректор клуба Максим Митрофанов (от комментариев «Медузе» он отказался). Представитель «Зенита» указывал, что в «Крестовском» не были реально заинтересованы ни город, ни генподрядчик — поскольку строили они его не для себя. «Формально государственный заказчик в лице комитета по строительству строил некий объект. Для него не так важно, что в итоге получится. Написано: „стадион“. Поле есть, трибуны есть, свет есть — отлично, похож! — горячился Митрофанов. — С другой стороны, генподрядчик — ему вообще все равно. Его задача — построить. Деньги заплатили, документы подписали, и все. Что они построили, их не очень волнует».

Первым исполнителем подряда стала фирма «Синтез-СУИ», позднее переименованная в «Авант», — в конце 2006 года владелец компании — сенатор от Чувашии Леонид Лебедев взялся построить арену за 6,7 миллиарда рублей; при этом «Синтез-СУИ» предпочли немецкой компании, строившей стадион московскому «Спартаку». «Того, кто называл эту сумму, я не понимаю, — говорит Виталий Лазуткин, гендиректор компании „Инжтрансстрой-СПБ“, которая строила стадион после „Синтеза“. — Объект, который выставил Курокава, никак не мог стоить шесть миллиардов, это фиктивная стоимость». При этом, по словам источника «Медузы» в «Инжтрансстрое», конкурс на подрядчика был объявлен и завершен еще до составления сметы. Сменивший название и владельца «Авант» успел потратить пять миллиардов на вбивание свай и строительство причала для грузов — как выяснилось, не без хищений: в 2013-м против подрядчика и городского комитета по строительству завели уголовное дело за завышение сметы на 500 миллионов рублей, а через три года суд обязал одного из субподрядчиков вернуть Петербургу более 570 миллионов.

В 2008 году был объявлен новый конкурс на определение подрядчика — и его выиграл «Инжтрансстрой-СПБ»: владеющая им компания алюминиевого магната Олега Дерипаски «Трансстрой» тогда как раз занималась возведением Олимпийской деревни и инфраструктурных объектов в Сочи. Новая стоимость проекта, согласованная Главгосэкспертизой, была в разы больше предыдущей — 23,7 миллиарда рублей (прежние расчеты, как выяснилось, не учитывали выполнение ряда сложных работ); «Трансстрой» же обещал возвести «Зенит-Арену» за 13 миллиардов.

В качестве основной проектной организации выбрали конструкторское бюро «ВиПС», самым заметным достижением которого до того было участие в проектировании нового здания Мариинского театра (управляющий партнер «ВиПСа» Вячеслав Семененко с 2009 года работал председателем комитета по строительству в правительстве Санкт-Петербурга). При этом, как считает источник «Медузы» в «Трансстрое», доверять российским проектировщикам работать с творением японского архитектора было ошибкой: у них просто отсутствовал такой опыт. Изъяны их работы вскрывались постоянно: например, в какой-то момент выяснилось, что фундамент стадиона не был рассчитан на его вес — для усиления фундамента пришлось использовать более дорогую марку бетона, что повысило стоимость строительства. Однако проект был прерогативой городской администрации, и, по словам собеседника «Медузы», на все предложения пригласить иностранных консультантов она отвечала отказом.

Добавило проектировщикам головной боли и вынужденное перепрофилирование стадиона. В 2010 году Россия выиграла право проведения чемпионата мира по футболу — и уже частично построенный «Крестовский» пришлось переделывать под требования ФИФА, которые отличались от стандартов, по которым он строился раньше. Например, уже отчасти возведенные к тому моменту трибуны пришлось ломать и строить заново, чтобы увеличить угол наклона на 15%, рассказывает источник «Медузы» в «Трансстрое». Увеличить требовалось и вместимость стадиона — а значит, и всю конструкцию. Также пришлось переносить и переделывать VIP-трибуны.

На то, чтобы переделать проект и понять, как соотнести с новыми требованиями уже построенное, требовалось время. Много времени. Стройка стадиона, по сути, остановилась почти на два года.

Акт второй: Бедный Марат

Новый куратор большой стройки Марат Оганесян пришел в правительство Санкт-Петербурга из Министерства культуры России — там он отвечал за строительство и реставрацию культурных объектов; в частности, занимался реконструкцией Большого театра и созданием второй сцены Мариинки (той самой, что проектировало бюро «ВиПС»). Когда Полтавченко взял Оганесяна в свою администрацию в 2013 году, в Москве уже были недовольны темпами строительства «Зенит-Арены» и даже хотели отдать проект обратно «Газпрому». Оганесяну, впрочем, удалось исправить ситуацию — подрядчиком остался «Трансстрой», а стройка, по утверждению гендиректора «Инжтрансстроя» Виталия Лазуткина, пошла самыми быстрыми темпами за всю ее долгую историю.

Оганесян не вмешивался в процесс, создав, по словам партнеров, четкую и прозрачную систему. При содействии «Банка Москвы» вице-губернатор придумал схему финансового контроля: по сути, ключ от счета, куда поступали деньги на строительство, был как у генподрядчика, так и госзаказчика. Город мог увидеть движение любых сумм. Лазуткин был этому рад — благодаря этому «Трансстрой» и подрядчики не могли перекинуть полученные средства на другие проекты; такие попытки жестко пресекались администрацией Петербурга.

Впрочем, при Оганесяне появились новые проблемы: вице-мэр настоятельно рекомендовал нескольких субподрядчиков, с которыми быстро начались сложности.

В феврале 2014 года «Инжтрансстрой-СПБ» заключил договор с компанией «Театрально-декорационные мастерские», которая всегда занималась поставками театрального оборудования, созданием декораций и шитьем костюмов. К строительству она имела отношение только однажды — переоснащала сценический комплекс в рамках реконструкции Александринского театра. Непосредственное отношение к компании, судя по всему, имел директор того же театра Григорий Попов. «Инжтрансстрой» заключил с «Мастерскими» договор на поставку двух видеотабло и выдал аванс в 50 миллионов рублей. Когда видеотабло так и не появились, договор расторгли, а аванс пошел в счет другого договора — на поставку и монтаж оборудования раздвижной крыши, одного из ноу-хау стадиона. 

Крышу, впрочем, постигла та же участь — хотя в качестве дополнительного аванса подрядчик перечислил еще почти 100 миллионов. «В течение двух лет приезжали чехи [представители чешского завода Montifer, которых „ТДМ“ привлекли к работам], рассказывали о проекте, — вспоминает Лазуткин. — Потом показали заготовки металлоконструкций, сказали, мол, сейчас будет вам счастье. Мы им говорили — вы вводите нас в заблуждение, срываете сроки. Два года они водили нас за нос!» В итоге, как рассказывают источники в компании, в августе 2015 года «Трансстрой» обратился в правоохранительные органы. Попов сейчас проходит по делу о мошенничестве при строительстве «Зенит-Арены» и активно сотрудничает со следствием; «Трансстрою» даже удалось отсудить у «ТДМ» более 30 миллионов рублей. 

Примерно такая же история произошла с «Модуль-Т» — еще одним субподрядчиком, которого привлек Оганесян. По словам источника в «Трансстрое», эти компании навязывал «Инжтрансстрою» лично вице-губернатор в ультимативном порядке (у «ТДМ» и «Модуля-Т» был один и тот же генеральный директор). Позднее, обратившись в органы, менеджеры «Трансстроя» дали показания и на самого Оганесяна, объяснив, откуда взялись нерадивые контрагенты. После того как Следственный комитет начал проверку по делу, информация об этом дошла до Смольного. В апреле 2015 года Марат Оганесян подал в отставку с поста вице-губернатора, и его сменил Игорь Албин.

В марте 2016 года Оганесяна вновь попытались привлечь к курированию «Крестовского» — на сей раз в ранге советника губернатора. Впрочем, ненадолго — Албин не стал прислушиваться к бывшему коллеге, а уже в ноябре Оганесяна арестовали. Ему вменяют мошенничество при строительстве стадиона. Речь в деле идет именно о контрактах с «Мастерскими» и «Модулем-Т».

Впрочем, с приходом нового куратора отношения между подрядчиком и заказчиком отнюдь не улучшились. Напротив: между «Инжтрансстроем» и вице-губернатором Албиным вскоре начался открытый конфликт — и через полтора года бывшие партнеры встретились в суде.

Акт третий: Дерипаска против Петербурга

15 ноября 2016 года в зале заседаний Арбитражного суда Санкт-Петербурга было тесно: почти все свободное пространство занимали разложенные по полу пакеты с логотипом адвокатской фирмы «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». В них представители «Инжтрансстроя» принесли акты о выполненных работах по строительству «Крестовского». Представитель компании доказывал: строители выполнили весь объем работ, который «вменяется [им] как неисполненный». По его словам, все документы были присланы, но чиновники уклонились от их принятия. «Одно из оснований вашего отказа от договора — вы пишете нам, что мы не успеваем в установленные сроки, — указывал адвокат судье. — Эти документы подтверждают, что все работы выполнялись в срок».

Бывший подрядчик «Крестовского» с бывшим заказчиком, правительством Санкт-Петербурга, пытаются через суд решить денежный спор: «Трансстрой» хочет взыскать с городских властей 935 миллионов рублей долгов за уже реализованные работы, а также более 1,7 миллиарда убытков и еще два с лишним миллиарда рублей неустойки. Город в свою очередь выдвинул встречный иск: администрация Петербурга утверждает, что «Трансстрой» не отработал уже выплаченный компании аванс на общую сумму в 3,6 миллиарда рублей.

Судье все происходящее нравилось не слишком. Когда выступление попытался дополнить второй адвокат «Трансстроя», судья сообщил ему: «У вас сначала тело, потом голова включается». С юристами, представлявшими администрацию Петербурга, судья также не церемонился: «Тяжело это воспринимать. Подтекст „возражаю“, а все остальное просто облечено в красивую словесную форму».

По сути тяжба происходит между Игорем Албиным и Олегом Дерипаской. Алюминиевый магнат по-прежнему, как принято считать, контролирует холдинг «Трансстрой» — хотя формально продал его два года назад челябинскому предпринимателю, своему однокурснику и другу Егору Андрееву. Миллиардер лично приезжал в Петербург разбираться с конфликтом — и даже участвовал в пресс-конференции «Трансстроя», посвященной проблемам строительства «Зенит-Арены». Гарантом по кредитам «Ижтрансстроя-СПБ» продолжает являться принадлежащая Дерипаске группа компаний «Базовый элемент» — и именно в ее петербургском офисе обосновались бывшие подрядчики «Крестовского» после того, как перестали строить стадион. Собственно, и юристы, которые представляют на процессе «Инжтрансстрой-СПБ», работают в фирме «Егоров, Афанасьев, Пугинский и партнеры», традиционно сотрудничающей с «Базовым элементом» (один из основателей конторы — однокурсник Владимира Путина Николай Егоров).

Конфликт между «Трансстроем» и Петербургом начался после того, как вице-губернатору Игорю Албину поручили курировать стройку. Чиновник уже успел прославиться крутым нравом на одной из своих предыдущих работ. Раньше Албин носил фамилию Слюняев; с 2007 по 2012 год он служил губернатором Костромской области. Там его ноу-хау стали советы по инвестициям, через которые обязан был проходить каждый предприниматель, даже если он хотел построить баню; комиссии по мобилизации доходов, куда регулярно звали бизнесменов, чтобы отчитывать за небольшие налоговые отчисления; а также резкие повышения сборов за пользование лесными участками. Когда Слюняев уехал в Москву на повышение — работать министром регионального развития, — горожане в Костроме даже устроили по такому случаю фейерверк.

Сменив фамилию, Албин в ноябре 2014 года переехал на новую работу в Санкт-Петербург. Сначала он отвечал за ЖКХ, а в конце 2015 года губернатор Георгий Полтавченко поставил заместителя заниматься строительным сектором — и конкретно главным объектом, за строительство которого город отвечал перед Москвой: стадионом. Конфликтовать с подрядчиком Албин начал сразу, применив уже традиционные для себя жесткие методы.

«Трансстрой» практически сразу огорошил нового куратора необходимостью в очередной раз повысить стоимость строительства. «Из-за изменений, которые были внесены в проект, у нас появились новые объемы работы, которые мы на тот момент оценили в полтора миллиарда рублей, — рассказывает Лазуткин. — Кроме того, от инфляции не убежишь: мы просили компенсировать дефляторами [специальной инфляционной надбавкой] изменение стоимости оставшихся оборудования и импортных материалов».

Ситуация зашла в тупик: повышать и так раздутый бюджет Албин не хотел — и отказывался идти на любые уступки. Лазуткин утверждает, что предлагает различные варианты того, как можно было сэкономить и завершить стройку в срок, но чиновник не соглашался. «Вместо этого он стал создавать штабы, наращивать объемы совещаний, призывать [проверяющие] комитеты на стройку. Вместо правильных шагов заказчик пошел по пути популизма. „Давайте делать два обхода в день“. „Давайте совещаться по выходным“. „Давайте 8 марта с утра сделаем совещания“. Второго и третьего января — обязательно обходы», — вспоминает глава «Инжтрансстроя», добавляя, что с Албиным исправно ходил видеооператор, снимавший, как вице-губернатор распекает менеджеров.

И правда: взявшись за стадион, Албин почти сразу же начал публично критиковать подрядчика и обращаться к подчиненным с заявлениями вроде: «Если в октябре [2015 года] не выйдете в график производства работ, каждый вечер буду в 21 час проводить производственное совещание на объекте с вашим участием». (На вопросы «Медузы» Албин через своего представителя ответить отказался, сославшись на занятость в связи со строительством стадиона.)

Спустя некоторое время, по словам Лазуткина, замечания прекратились — а заодно перестали платиться деньги. Чтобы закрыть работы и получить оплату за их выполнение, нужно сдать соответствующий акт — но заказчик перестал эти акты подписывать, ссылаясь на необходимость госэкспертизы, которая бы подтвердила дополнительные расходы. 

«Это был террор со стороны Албина. С ним нельзя было ни о чем договориться, — рассказывает один из топ-менеджеров, работавших тогда в „Трансстрое“. — У них была возможность не принять работу каждый месяц».

В марте 2016 года город пообещал все же компенсировать инфляцию и повысить стоимость работ на 22% — однако формальное принятие решения было отложено до мая. «Если тебе в марте говорят, что в мае работы будут оплачиваться по более высоким ценам, логично в марте попридержать объемы, чтобы не сдавать [заказы] по старым ценам», — рассуждает источник в «Трансстрое». Подрядчик остановил стройку и перестал выплачивать зарплаты работавшим на ней сотрудникам (Лазуткин подтвердил «Медузе» эту информацию).

Для продолжения финансирования строительства хотя бы с помощью авансов заказчик поставил дополнительные условия. «Заказчик сказал: давайте включим штрафные санкции в случае срыва промежуточных сроков — 54 миллиона рублей ежемесячно», — рассказывает Лазуткин. По его словам, это были заведомо невыгодные условия, которые потенциально ставили компанию на грань банкротства — при нулевой прибыли любой штраф мог бы оказаться критическим. «Не срывать сроки можно при достаточных оборотных ресурсах, при утвержденном окончательном проекте и после применения индекса-дефлятора. Заказчик на ходу вносил в проект изменения, полного комплекта необходимых документов не было, без дефляторов закупка импортного оборудования постоянно сдвигалась — срывы были неизбежны», — объясняет гендиректор «Инжтрансстроя-СПБ».

В обход генподрядчика Албин пытался заключать договоры с субподрядчиками — тоже на странных условиях. «Он открыто говорил — мы будем платить по долгам, если будете брать новые объемы, но это будут авансы. То есть ты сделал работ на 100 рублей, просишь, чтобы их оплатили, а тебе говорят: возьми еще работ на 100 рублей — тогда мы тебе оплатим 80 рублей долга. Конечно, мы на это не соглашались», — рассказывает владелец одной из субподрядных организаций.

Поставленные перед сложным выбором субподрядчики либо брали заказы и становились заложниками ситуации, либо уходили со стройки. Некоторые из них теперь судятся с «Инжтрансстроем» за невыплаченные деньги — впрочем, представитель одной из таких компаний сказал «Медузе», что виноват в этом все равно город, который не платил генподрядчику. Кроме того, по словам предпринимателя, затягивались сроки — и тоже по вине властей: «Стоишь, ждешь, пока твои работы согласуют проектировщики, потом еще две недели — город. На каждом этапе добавляй полтора месяца».

Добавляло проблем и то, что благодаря существовавшей на проекте системе финансового контроля, оставшейся со времен Оганесяна, администрация Петербурга могла управлять движением сумм на счетах подрядчика. Это привело к возникновению задолженности по налогам: заказчик настоял на том, чтобы отчисления в Пенсионный фонд и НДФЛ на протяжении четырех месяцев перед сменой подрядчика не вносились в управляемый реестр.

У города свои претензии к строителям. По словам бывшего сенатора от Архангельской области Константина Добрынина, старшего партнера управляющей компании Pen & Paper, которого администрация Санкт-Петербурга наняла защищать интересы города в процессе с «Инжтрансстроем-СПБ», получив очередной пакет претензий, подрядчик просто попросил еще денег и приостановил работу. «»[Раз] не даете денег, знаем, что сроки горят, но работу производить не будем«, — пересказывает Добрынин позицию „Трансстроя“. — Это было последней каплей». По словам юриста, заказчику стало понятно, что «Трансстрой» занят чем угодно, кроме того, чтобы заканчивать стадион: «Мы предъявляем претензию — наверстывайте отставание, а они вместо этого говорят: „Полностью прекращаем работу“».

В разгар конфликта, в июле 2016 года, «Инжтрансстрой» даже отправил коллективное письмо губернатору Полтавченко с жалобами на Албина. «Албин И. Н. на каждом совещании унижает весь наш коллектив и руководителей, не стесняясь в выражениях, а также угрожает привлечением всех ему неугодных к уголовной ответственности. Он полностью дискредитировал нашу работу, развалил систему управления строительством. Мы не можем больше терпеть издевательств и произвола от г-на Албина И. Н.», — писали строители. После того как о письме и методах работы Албина рассказали несколько телеканалов, вице-губернатор решил, что против него ведется целенаправленная кампания.

«Самая большая ошибка Дерипаски в том, что он перевел войну с Албиным из бизнесовой плоскости в личную, — говорит источник в правительстве региона. — Они хотели Албина отколоть от города. То есть город хороший, а Албин сумасшедший. Пытались маргинализовать Албина и выставить его некомпетентным идиотом. И крепко его разозлили». В августе Албину удалось наконец убедить губернатора Петербурга Георгия Полтавченко в необходимости сменить подрядчика. По словам источника в окружении Албина, это решение согласовывалось лично с Владимиром Путиным.

Акт четвертый: Строим стадион вместе

Последний, судя по всему, генподрядчик стадиона, компания «Метрострой», появилась на «Крестовском» внезапно — первые работы они начали исполнять по распоряжению Албина в августе 2016 года, еще не заключив контракт с правительством Петербурга. 46% «Метростроя» принадлежат городскому комитету по управлению имуществом и ГУП «Петербургский метрополитен», еще 36% — гендиректору компании Вадиму Александрову и его сыну. Работы на стадионе «Метрострой» начинал на фоне новостей об обысках в компании и у ее совладельцев (24 августа в офис «Метростроя» вошли бойцы спецназа ФСБ «Град» и сотрудники в штатском): компанию обвиняют в том, что она экономила на логистике, исполняя один из подрядов по строительству метрополитена, сбрасывая подземный грунт не там, где было положено по контракту.

Сейчас строительство «Крестовского» — главный показатель эффективности губернатора Санкт-Петербурга Георгия Полтавченко. На карту поставлена его карьера — именно из-за проблем с возведением стадиона заговорили о его отставке. Как рассказывают источники в окружении Албина, вице-губернатор сейчас часто даже не успевает побриться — он приезжает на стройку ранним утром и уезжает поздно вечером. В «Ижтрансстрое-СПБ», впрочем, считают, что волноваться незачем — по словам бывших подрядчиков, когда они прекратили стройку, объект был готов на 79% (в марте компания говорила о 84%) — осталось отделать помещения, установить двери и решить проблемы с полем. Впрочем, и на эти цели «Метрострой» уже получил более семи с половиной миллиардов рублей из городского бюджета. В самой компании эти цифры не комментируют, однако Лазуткин считает эти суммы оправданными — по его словам, именно столько «Трансстрой» так и не смог получить от Петербурга.

На заключительном этапе стройки начали обнаруживаться очередные проблемы с самой конструкцией объекта. Например, в 2016 году оказалось, что стадион переувлажнен. Представители «Инжтрансстроя» вновь указывали на недостатки проектирования; их оппонент Албин намекал на других виновников: он громко возмущался тем, что объект «начал покрываться плесенью и грибком, с которыми нынешний генподрядчик вынужден бороться», называя представителей компании Дерипаски «чудиками от строительства».

Главная же беда случилась с выкатным полем. Поле, которое можно при необходимости убрать, делалось для того, чтобы «Крестовский» можно было использовать для больших городских мероприятий, таким образом выполнив давнюю мечту директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, которому надоели концерты на Дворцовой площади. Как рассказывает источник в «Ижтрансстрое», генподрядчик задумывал легкий вариант поля, чтобы его можно было полностью развернуть вдвое быстрее, чем обычно, — за четыре часа, а не за восемь. В результате был выбран вариант из алюминиевого сплава — и когда в 2016 году дошло до тестов, выяснилось, что материал пружинит, а футболисты прыгают по полю почти как мяч, которым они играют. «Люди не думали, как своровать, они думали, как сделать легче, чтобы меньше энергии тратить, сокращали толщину „пирога“, — разводит руками бывший сотрудник „Инжтрансстроя“. — Были совещания, которые длились сутками. И все это привело к такому печальному результату».

Сейчас на стройке стадиона работают около четырех тысяч человек. После ухода многих субподрядчиков, связанных с «Трансстроем», на «Крестовском» возникла нехватка в кадрах — глава «Метростроя» Александров даже публично обращался через журналистов к гражданам с просьбой помочь стройке, а Албин утверждал, что доделать «Крестовский» сможет один полк ВДВ. В результате вице-губернатор решил проблему изящно: привлек в добровольно-принудительном порядке рабочих из компаний-девелоперов, работающих на городском рынке.

Команда строителей стадиона меняется уже который раз — но есть на Крестовском острове и свои ветераны, мимо которых прошли все стадии этой бесконечной истории. 60 тысяч пластиковых кресел для стадиона были закуплены «Авантом» еще десять лет назад, в первый год работы над проектом, у «Интеко» — компании Елены Батуриной, жены тогдашнего мэра Москвы Юрия Лужкова. С тех пор гендиректор «Аванта» погиб в дорожно-транспортном происшествии, Юрий Лужков перестал заниматься политикой, компания «Интеко» сменила собственника — а кресла так и обретаются на стадионе в ожидании людей, которые наконец придут туда смотреть футбол.